Поэтическое своеобразие Марины Цветаевой

Поэтическое своеобразие Марины Цветаевой

Я не верю с стихи,

Которые льются.

Рвутся – да!

Цветаеву-поэта не спутаешь ни с кем другим. Стихи ее узнаешь

безошибочно по особому распеву, неповторимым ритмам, необщей интонации.

Если существуют поэты, воспринимающие мир посредством зрения,

умеющие смотреть, закреплять увиденное в зрительных образах, то Марина была

не из их числа. Мир открывался ей не в красках, а в звучаниях. «Когда

вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра

родилась я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: «По крайней мере,

будет музыкантша». Музыкальное начало было очень сильным в творчестве

Цветаевой. В ее поэзии нет и следа покоя, умиротворенности,

созерцательности. Она вся – в буре, в вихревом движении, в действии и

поступке. Более того, ей было свойственно романтическое о творчестве как о

бурном порыве, захватывающем художника, ураганном ветре, уносящем его.

Откроешь любую книгу – сразу погружаешься в ее стихию – в атмосферу

душевного горения, безмерности чувств, постоянного ухода от нормы,

драматического конфликта и противоборства с окружающим миром.

Вечная и самая дорогая Цветаевой тема – свобода и своеволие не

знающей меры души. Она дорожит и любуется этой прекрасной, окрыляющей

свободой:

Не разведенная чувством меры –

Вера! Аврора! Души – лазурь!

Дура – душа, но какое Перу

Не уступалось – души за дурь?

Свободна сама поэзия Цветаевой. Ее слово всегда свежее, не

затертое, прямое, конкретное, не содержащее посторонних смыслов. Такое

слово передает жест не только душевный, но и физический; оно, всегда

ударное, выделенное, интонационно подчеркнутое, сильно повышает

эмоциональный накал и драматическое напряжение речи: «Нате! Рвите! Глядите!

Течет, не так ли? Заготавливайте чан!»

Но главным средством организации стиха был для Цветаевой ритм. Это

– сама суть, сама душа ее поэзии. В этой области она явилась и осталась

смелым новатором, щедро обогатившим поэзию XX века множеством великолепных

находок. Она беспощадно ломала течение привычных для слуха ритмов,

разрушала гладкую, плавную мелодию поэтической речи. Ритмика Цветаевой

постоянно настораживает, держит в оцепенении. Ее голос в поэзии – страстный

и сбивчивый нервный монолог, стих прерывист, неровен, полон ускорений и

замедлений, насыщен паузами и перебоями.

В своем стихосложении Цветаева вплотную приблизилась к ритмике

Маяковского:

Опрокинутыми…

Нот, планет –

Ливнем!

- Вывезет!!!

Конец… На-нет…

По словам Марины, это – как «физическое сердцебиение – удары сердца –

застоявшегося коня или связанного человека».

Поэзия Марины Цветаевой немелодична, ненапевна, дисгармонична.

Наоборот, она вобрала в себя рокот волн, раскаты грома и крик, затерявшийся

в арии морского шторма. Цветаева восклицала: «Я не верю стихам, которые

льются. Рвутся – да!». Она умела рвать стих, дробить на мелкие части,

«разметать в прах и хлам». Единица ее речи не фраза и не слово, а слог.

Цветаевой свойственно расчленение стихотворной речи: слово деление и

слогоделение:

В Россию – вас, в Россию – масс,

В наш-час – страну! в сей-час – страну!

В на-Марс – страну! в без-нас – страну!

Особую роль с системе средств выразительности Цветаевой играет

пауза. Пауза – это тоже полноправный элемент ритма. В противовес привычной

постановке пауз на конец строки у Цветаевой они смещены, сплошь и рядом

приходятся на середину строки или на следующую строфу. Поэтому

стремительный стих поэта спотыкается, обрывается, поднимается:

Двадцать лет свободы –

Всем. Огня и дома –

Всем. Игры, науки –

Всем. Труда – любому,

Лишь бы были руки.

Синтаксис и интонация как бы стирают рифму. И дело здесь в

стремлении Цветаевой говорить цельно и точно, не жертвуя смыслом. Если

мысль не вмещается в строку, необходимо либо «досказать» ее, либо

оборваться на полуслове, забывая о рифме. Коль мысль уже оформлена, образ

создан, заканчивать стих ради полноты размера и соблюдения рифмы поэт

считает излишним:

Не чужая! Твоя! Моя!

Всех как есть обнесла за ужином!

- Долгой жизни, Любовь моя!

Изменяю для новой суженой…

На марш –

Цветаева всегда хотела добиться максимума выразительности при

минимуме средств. В этих целях она предельно сжимала, уплотняла свою речь,

жертвовала эпитетами, прилагательными, предлогами, другими пояснениями,

строила неполные предложения:

Все великолепье –

Труб – лишь только лепет

Трав – перед тобой.

Марина Цветаева – большой поэт, ее вклад в культуру русского стиха

XX века значителен. Судорожные и вместе с тем стремительные ритмы Цветаевой

– это ритмы XX века, эпохи величайших социальных катаклизмов и грандиозных

революционных битв.